среда, 9 февраля 2011 г.

Прощай немытая Россия...

Я уже писал немного о Нестеренко. Повторюсь, чтобы лишний раз не открывать ссылки.
Вот что я писал.

Не стану утомлять читателя его биографией, она доступна в интернете, начиная с Вики, заканчивая личным сайтом Башня слоновой кости.

Напомню коротко, что это довольно известный фантаст, сильный поэт, весьма специфический мыслитель, публицист и юморист.


Автохарактеристика. «Индивидуалист. Рационалист. Космополит. Радикальный антикоммунист и антиисламист, враг любых коллективистских и догматических учений. Убежденный противник секса и любых наркотиков. Убежденный сторонник смертной казни и права граждан на оружие».

Молод – 38 лет. Мог бы прославиться своим великолепным стихотворением «Держава» (относительную известность оно принесло в 2008 году), но многие испугались соединения «страшной идеи» и поэтического дара.
И многие просто не знали о нем (я, в том числе).

Текст, которым он послал на прощанье, хотелось бы рассматривать отдельно от его личности. Притом, что текст провокативен в высшей степени. Во-первых, он – россиефобский в чистом виде. Не русо-, а россие-.

Во-вторых, текст, не только, на мой взгляд, чрезвычайно талантлив и убеждающе искренен. Пассионарен как письмо «о рынде». Ответить, не разделяя позиций автора, крайне непросто.
Андрей Илларионов на вопрос «what do you think of this?» ответил: «Юрий Нестеренко - искренний человек, яркий мыслитель, блестящий писатель. Однако не со всем, что он пишет, я могу согласиться».

Но главная провокативность текста в том, что мимо него нельзя пройти. То есть это как с голосованием за смертную казнь. Чуть-чуть не получится.

Так что либо отвечаешь нет, но обосновываешь, либо не обосновываешь, но тогда соглашаешься. Пусть молча. Вообще-то, на месте Путина с Медведевым (хотя бы из-под пера Суркова, впрочем "Околоноля" можно считать неким ответом) следовало бы ответить на этот текст. Правда ответить рындой или айфоном тут не получится – только текстом же.

Сам я пока на него не ответил. Да и не рекомендую никому отвечать с кондачка.

Теперь вот созрел.

Добавлю о манере и жанре.
"Исход" написан и читается на одном дыхании. Это не список, не философия. Эссе скорее даже поэтическое, чем прозаическое.

Учитывая поэзию Нестеренко последних лет, тема зрела уже давно. То ли он на что-то ещё надеялся, то ли не формулировалось. Но вот написал и уехал. Уехал и написал.
Что касается желчи, злости и грусти, то это не ново в российской литературе и публицистике. Лермонтов, Мандельштам, Чаадаев, Мережковский и Герцен... Можно долго выискивать, перечислять, цитировать.
Хотя я бы на его месте все-таки поставил эпиграфом: "Прощай немытая Россия...".
Потому что он: прощается, проклинает и основная нить его послания - "рабско-холуйская биомасса".

"Народ, глубоко презирающий чувство собственного достоинства, интеллект ("ишь, умный выискался!"), вообще личность как таковую, ненавидящий всякого, кто выбивается из среднестадного уровня (причем успех, достигнутый талантом и трудом, вызывает куда более злобную зависть, чем простое везение типа выигрыша в лотерею), считающий пороком само желание жить независимо и в достатке - а добродетелями, соответственно, тупую стадность и покорность ("тебе чего, больше всех надо?!"), готовность жить в дерьме и грязи (что служит предметом особой извращенной гордости!) и, не рассуждая, жертвовать собой во имя малого стада - общины и большого стада - Империи (никогда и ничего хорошего этому народу не делавшей, а лишь век от века разбухавшей на его крови).

Народ, совершенно искренне обожающий тиранов (как собственных, так и чужих), причем чем они более жестоки и кровавы, тем большей заслуживают симпатии! (Показательно, кстати, уже само прозвание "Иван Грозный". На западные языки оно попросту непереводимо! Там этого исторического персонажа называют "Иван Ужасный", что, согласитесь, имеет совершенно другой - и куда более адекватный - смысл. Русское же "грозный" выражает вовсе не ужас перед кровопийцей, а уважение и даже восхищение его жестокостью!).

Народ даже не просто рабов, ибо рабам все же свойственно хоть иногда мечтать о свободе, но именно холуев, мечтающих лишь о хорошем хозяине - причем под "хорошим" понимается вовсе не доброта, а как раз наоборот - способность внушать страх как соседям, так и своим ("наш-то крут! у него не забалуешь!"), причем эта гордость собственной поротой задницей и битой мордой (какая еще страна измеряет свои военные заслуги размерами понесенных ею потерь?!) сочетается со всегдашней готовностью этого хозяина обмануть и обворовать по мелочи. Это даже не "поработите нас, но накормите", по Достоевскому; это - "поработите нас, а заодно и всех окружающих, чтоб им неповадно было! а мы ради такого дела и поголодать готовые!"

Важная черта этого текста, в отличие от многих предшествующих, четкие, практически антиметафорические оценки. Тут толкованиям места нет. Черное-белое. Есть сходство с Новодворской, но только в части критики, а не надежд.

Надо отдавать себе отчет, что называя Россию злом, Юрий Леонидович не ставит "напалмовый крест", выжигать территорию необязательно (я так понял). Но то, чем Россия может быть, остается за рамками сегодняшнего дня. Это совершенно другая Россия.

Россия прошедшая дезинтеграцию (а она её уже проходит сейчас и об этом пишут, чуть ли не говорят на федеральных каналах) многие). Но то, что подобная перспектива вызывает лишь апатию, зевоту и вялое поругивание власти на кухнях (интернеты - большие коммунальные кухни) слева и справа, сверху и снизу, как раз подтверждает выводы Нестеренко.
И это каждый из нас знает. Либо от этого знания уклоняется (а что я могу?), либо злится и ищет очередного врага вовне. Поговори в семье, пройдись по соседям, позвони однокашникам. Не надо ни Левады, ни ВЦИОМа.

"И если бы под словом "Россия" подразумевался только правящий режим! В том-то и беда, что нет - русский народ действительно един со своей властью. Если, к примеру, массовую поддержку Милошевича еще можно было бы объяснить этноконфессиональными мотивами ("православные братушки-сербы против басурман-мусульман" - хотя какие, к черту, из коммунистических вождей православные), то чем объяснить любовь к противостоявшему христианскому Западу Саддаму Хусейну, а теперь - к Ахмадинежаду?

Только одним: патологической любовью к тирании и ненавистью к свободе. Это даже не объяснишь одним лишь желанием любой ценой нагадить США (хотя и это само по себе патология, особенно учитывая, что Америка никогда никакого реального зла русскому народу не делала, а вот помогать - помогала, и очень серьезно) - во внутреннем конфликте иранского диктатора с собственной оппозицией симпатии большинства русских были опять-таки на стороне тирана...

Но вернемся опять к меньшинству - современной российской оппозиции. Люди, заявляющие о своей приверженности европейским ценностям, идеям прав и свобод, приоритету личности перед государством, составляют в ней абсолютное меньшинство - меньшинство меньшинства. Но, может быть, хотя бы в этих людях надежда? Увы - в большинстве своем и они поражены все той же имперской заразой, убеждены, что "главная задача - сохранить страну", что никакие разговоры о дезинтеграции России неприемлемы, что российская власть - это нечто совершенно отдельное от России как таковой. К тому же очень многие из этих людей, несмотря на формально декларируемые демократические принципы, по степени догматизма и нетерпимости ничуть не уступают своим противникам из тоталитарных лагерей.

О да, разумеется - "надо не ныть, как все плохо, а стараться что-то изменить". Лично я старался, и достаточно долго. Пытался выдвигать идеи, способные объединить разумных либералов с разумными националистами. Создать, если угодно, привлекательный вариант национального мифа, опирающийся на тот позитив, что действительно существовал в доордынском прошлом. Аргументировать, что Россия и русские не тождественны, что Россия есть аппарат насилия над русскими, что разумно проведенная дезинтеграция империи пойдет только на пользу русскому народу...

Увы. Практика показывает, что воспринять эти идеи способны считанные единицы. Большинство - даже, повторюсь, из числа противников правящего режима - отвергают их рефлекторно, с порога, даже не пытаясь анализировать. Даже прочитав статью, они выдвигают в качестве возражений те самые тезисы, которые подробно разобраны и опровергнуты в ее тексте..."



Увы, это так.  Я не нахожу к чему прицепиться и докопаться. Разве что к личности автора. Но этим не опровергнешь ни посылок, ни оценок, ни выводов.

вторник, 8 февраля 2011 г.

Нам кажется

Часто нам кажется нечто настолько важным и святым, что мы не замечаем как в угоду этому теряем нечто намного более важное и святое.

Танку Теннена обнаружили не утром, — была полночь, когда священники увидели огонь, зажженный в храме, потому что они спали в храме. Вбежал главный священник: «Ты что, рехнулся? Что ты делаешь? Ты сжег одного из моих самых ценных будд!»

Тогда Танка взял свой посох — а будда уже почти сгорел — и своим посохом принялся искать в пепле будды цветы. Главный священник воскликнул: «Что ты делаешь?» Тот сказал: «Я ищу цветы Будды. Я слышал, что у Будды есть кости, и его кости обращаются в цветы. Я разыскиваю эти цветы».

Главный священник рассмеялся. Он сказал: «Ты и вправду безумен. Это была всего лишь деревянная статуя, это был не будда!»

А Танка Теннен ответил: «Ага! Так это был не Будда! Ночь все-таки долгая и очень холодная, а у вас столько деревянных статуй; принесите-ка еще одну или две».

Главный священник сказал: «Ты очень опасный тип! Я не могу позволить тебе оставаться в храме». И он среди ночи выставил Танку Теннена из храма. Была холодная зима, стояла стужа, и Танка Теннен сказал: «Что ты делаешь? Ты — мой главный священник, и ты выбрасываешь меня вон. Чтобы сохранить свои деревянные статуи, ты выбрасываешь будду!»

Но главный священник не слушал, он просто вытолкал его и запер двери.

А поутру, когда он открыл двери, Танка Теннен сидел у обочины дороги под верстовым столбом. Он собрал немного диких цветов, положил эти цветы на камень и сидел там, распевая прекрасную мантру, которую ученики Будды обычно декламировали перед ним: Буддам шаранам готами — припадаю к стопам Будды; Саюхам саранам гаталш — припадаю к стопам тех, кто составляет коммуну пробужденного; Азсаммам саранам готами — припадаю к стопам окончательной истины.

Священник сказал: «Послушай, ты сжег моего Будду — это поступок ненормального. Теперь ты ведешь себя еще более безумно. Это же верстовой камень — не Будда; а ты кладешь на него цветы и припадаешь к нему!»

Танка Теннен проговорил: «Это одно и то же — просто предлог. Для тебя предлог — деревянная статуя, для меня — этот камень. Будда притаился в этом камне. Если какой-нибудь скульптор уберет все ненужное, Будда появится. Любой предлог годится. Я сжег один из ваших предлогов, и вы так разгневались. Это точно то же самое, что и ваша деревянная статуя; и в этом камне тоже нет костей Будды.

Интересное наблюдение

Как взаимосвязаны интеллект и нравственность?

Адольф Эйхман творил чудовищные дела, но сам он был совершенно обычным, банальным, а не демоническим или зверским. В нем не было ни следа идеологического убеждения или каких-то особых злобных мотивов, но единственной заметной в нем чертой было бездумие, не глупость, а отсутствие мыслей.

Если способность отделять правильное от неправильного связана со способностью думать, в пользу чего найдется масса серьезных аргументов, мы должны уметь требовать от людей, чтобы они мыслили.

Цель мышления состоит не в том, чтобы продуцировать абстрактное знание, а в том, чтобы сделать нас способными судить, оценивать, проводить границы, одна из которых есть граница между добром и злом.


Ханна Арендт

понедельник, 7 февраля 2011 г.

Хотите ли вы узнать, что вам изменяет близкий человек?

Однажды к Сократу пришёл знакомый и сказал:
—Я сейчас расскажу тебе что-то, что я услышал об одном из твоих друзей.

— Подожди минутку, — ответил Сократ. — Прежде, чем ты расскажешь мне что-то, ты должен понять то, что ты собираешься рассказать. Первое — правда. Скажи, ты абсолютно уверен, что это правда?

— Нет, — ответил знакомый, — я сам услышал об этом от других.

— Значит, ты не уверен, что это правда. Теперь второе — добро. То, что ты собираешься рассказать о моём друге, содержит что-то хорошее?

— Наоборот. Это что-то очень плохое.

— Итак, ты хочешь сказать мне нечто, что может оказаться неправдой, да ещё и что-то плохое. Третье — полезность. Смогу ли я лично извлечь какую-либо пользу из сказанного тобой?

— В общем-то, нет, — ответил знакомый.

— Что ж, если то, что ты хочешь мне рассказать, ни правдивое, ни хорошее, ни полезное, то зачем мне это знать?

Так Сократ и не узнал, что Ксантиппа изменяла ему с лучшим другом.